О Григории Распутине

О, эти толки роковые,
Преступный лепет и шальной
Всех выродков земли родной,
Да не услышит их Россия, –
И отповедью – да не грянет
Тот страшный клич, что в старину:
«Везде измена – Царь в плену!»
И Русь спасать Его не встанет.

Ф. И. Тютчев. 1865 г.

 

Из постановления Великого Московского Собора 1613 года:
«/.../ А государь наш, Богом избранный государь царь и великий князь Михайло Федорович, всея Русии самодержец, великие государыни, матери своея, послушал и моления слез наших не презрил, нас пожаловал, на государстве Владимерском и Московском и всея великие России государем учинился. И мы царские богомольцы, по данной нам благодати от святаго и от животворящего Духа /.../ благословляем со всем освященным собором на том: что вам великому государю нашему, Богом избранному и Богом возлюбленному, царю и великому князю Михайлу Федоровичю, всея Русии самодержцу, и его благоверной царице и их царским детям, которых им, государем, вперед Бог даст, служити верою и правдою, а зла никоторыми делы на них, государей наших, не думати и не мыслити, и не изменити им, государем, ни в чем, на чем им, государем, души свои дали, у пречистые Богородицы чудотворного Ея образа, и у целбносных гробов великих чудотворцов Петра и Олексея и Ионы животворящий крест целовали.

/.../ А хто похочет, мимо государя царя и великого князя Михайла Федоровича, всеа Русии самодержца, и его детей, которых им, государем, вперед Бог даст, искать и хотети иного государя ис каких людей ни буди, или какое лихо похочет учинити, – и нам бояром, и окольничим, и дворяном, и приказным людем, и гостем, и детем боярским и всяким людем, на того изменника стояти всею землею за один.

/.../ А кто убо и не похощет послушати сего Соборново Уложения, его же Бог благоизволи, и начнет глаголати ина и молву в людех чинити, и таковый, аще от священных чину, и от бояр царских сигклит и воинственных, или ин хто от простых людей и в каком чину ни буди, по Священным Правилом Святых Апостол, и Вселенских Седми Соборов Святых Отец и Помесных, и по Соборному Уложению всего Освященнаго Собора, чину своего извержен будет, и от Церкви Божия отлучен и Святых Христовых Тайн приобщения, яко расколник Церкви Божия и всего православнаго хрестьянства мятежник, и разорител закону Божию, а по Царским законом месть восприимет, и нашего смирения и всего Освященнаго Собора не буди на нем благословение отныне и до века; понеже не восхоте благословения и Соборнаго Уложения послушания, тем и удалися от него и облечеся в клятву» (Утверждённая грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова / С предисл. С.А. Белокурова. - 2-е изд. - Москва: Имп. О-во истории и древностей рос. при Моск. ун-те, 1906).

«…Торжественная и вместе страшная грамота, – пишет преподобный отец   Феодосий (Кашин) Кавказский, – ею клятвенно связаны с Царями из Дома Романовых не только сами предки, составители её, но и все мы, потомки их, до скончания века... Соблюдение сего обета, данного за нас клятвенно нашими предками, – залог нашего благополучия, как временного – на земле, так и вечного – на Небесах – по слову Божию; и наоборот: несоблюдение его есть великий грех перед Богом, влекущий за собою наказание, как и показала революция Отлучается от Церкви, проклянётся всякий, кто не только участвовал тайно или явно в революциях, но и кто выражал даже простое сочувствие февральско-октябрьскому бунту и пользовался плодами кровавых завоеваний.

Как только изменники генералы, министры и думцы, благословленные духовенством, при предательском молчании народа, отреклись от служения Царю и тем насильно вырвали Царское отречение от дальнейшего невозможного Государственного служения, так сразу же для всех очевидно начались бедствия России: междоусобицы, голод, мор, болезни, убийства, насилие безбожия над Верой, смерть безчисленных мучеников Христовых и Царских слуг. Повторилось страшное чудо гнева Божия и наказания, повторилось на глазах у всех для того, чтобы мы поняли, что предки наши дали за нас обет Богу на вечные времена служить верно Самодержцам Православным – на благо, на счастье нам, потомкам, чтобы мы поняли, что есть один-единственный путь для возврата к богоугодной, мирной жизни: покаяться в своем безумии и восстановить каждому из нас в своём сердце святую и нерушимую силу нашего общерусского родительского благословения 1613 года. К этому зовут нас все святые угодники Русской Земли, к этому зовёт нас и простой здравый смысл – на основании горького опыта революции. Утвержденная грамота для каждого русского человека подобна родительскому благословению, навеки нерушимому» («Глас православный» №5, 2003 г., с.2-3. Издание храма Святителя Николая, г. Лион).

«Характерно отметить, что вся борьба русской безбожной интеллигенции против самодержавия сопровождалась неизменным требованием ограничения царской власти властью народа, следовательно, и враги нашего бывшего государственного строя мыслили понятия самодержавия и единодержавия тождественными» (Архиепископ Серафим (Соболев), «Об истинном монархическом миросозерцании»).

Ещё в XIX столетии Святитель Феофан Затворник предупреждал: «Коренные стихии жизни русской выражаются привычными словами: Православие, самодержавие, народность (то есть Церковь, Царь и Царство). Вот что надобно сохранять! И когда изменяются сии начала, Русский народ перестает быть Русским».

«Многие из православного духовенства пытались в те годы возжечь огонь веры в прихожанах, особенно в лицах, принадлежавших к высшим слоям общества, ставших в последние лет двадцать пять безразличными в массе своей к вере и духовным вопросам и считавших часто религию скорее вопросом «удобства», нежели иным. С тех пор как была упразднена духовная цензура и всевозможные книги с самым разным содержанием стали свободно распространяться по всей стране, давняя привязанность к Матери-Церкви становилась все слабее и слабее, пока, в глазах многих, Церковь не стала выглядеть просто некоей условностью, к которой светскому обществу должно приспособиться, но которая находится вне этого общества. Григорий Распутин появился как раз в тот момент, когда иерархи Церкви искали такого человека. Иерархи были обеспокоены тем, что Церковь теряет связь даже с простыми людьми, и Распутин казался идеальным человеком, способным помочь Церкви приблизить к ней массы. Он толковал сложную истину и церковные догматы неожиданно и просто» (Бэттс Ричард (Фома), Марченко Вячеслав. Духовник царской семьи. Архиепископ Феофан Полтавский, Новый Затворник. — М.: Даниловский благовестник, 2010).

Григорий Распутин всегда заботился о главном — о спасении. Дух его вёл трудную непрерывную брань с его плотью. Главным на пути Распутина к Богу было покаяние, и, видимо, именно покаяние было тем, что тронуло в нём двух наиболее выдающихся церковных подвижников Санкт-Петербурга – протоиерея Иоанна Кронштадтского и епископа Феофана (Быстрова), бывшего в 1909-10 гг. ректором Санкт-Петербургской Духовной академии. К нему были благорасположены епископ Саратовский Гермоген и архиепископ Сергий (Страгородский), почётный член Санкт-Петербургской Духовной академии.

Первая встреча Царской Семьи с Григорием Распутиным была отмечена следующей записью в дневнике Царя: «1-го ноября 1905 г. Вторник. В 4 часа поехали на Сергиевку. Пили чай с Милицей и Станой. Познакомились с человеком Божьим – Григорием из Тобольской губ.».

В своих воспоминаниях князь Н. Д. Жевахов даёт описание, что значит в действительности это наименование «Божий человек»: «Наряду с официальным старцем, живущим по монастырским уставам, в России существует другой религиозный тип, Европе неизвестный, так называемый Божий человек... В отличие от старцев, Божьи люди редко живут в монастырях, странствуя с места на место, проповедуя волю Господа и призывая людей покаяться. Их не встретить среди монашества и священства, но, подобно старцам, они ведут суровый, аскетический образ жизни и пользуются сравнительным моральным авторитетом» (Н. Д. Жевахов. Воспоминания, с. 265–266).

В 1900 году Григорий отправился в паломничество, которое длилось три года. Свое странствие он начал дорогой в Киев, древним монастырям и знаменитым пещерам которого веками поклоняются паломники. На обратном пути остановился в Казани. «Именно в Казани родилась слава Распутина», – свидетельствует Спиридович («Распутин». Париж, Пайо, 1935, с. 38).

Духовные круги Казани видели в нем набожного человека, обладающего большим духовным даром. Впоследствии они и представили его иерархам в Санкт-Петербурге.

Григорий вспоминает: «Много скорбей было мне: где бы какая сделалась ошибка, будто как я, а я вовсе не при чём. В артелях переносил разные насмешки. Пахал усердно и мало спал, а всё же таки в сердце помышлял, как бы чего найти, как люди спасаются. ...Вот я и пошел паломничать. В паломничестве мне приходилось переносить нередко всякие беды и напасти, так приходилось, что убийцы предпринимали против меня, что разные были погони, но на всё милость Божья! ...Я шёл по 40-50 вёрст в день и не спрашивал ни бури, ни ветра, ни дождя. Мне редко приходилось кушать, ...не имел с собой капитала и не собирал вовек: придётся Бог пошлёт, с ночлегом пустят - тут и покушаю. Так не один раз приходил в Киев из Тобольска, не переменял белья и не налагал руки до тела - это вериги тайные, то есть это делал для опыта и испытания. ...Еще нашёл я одну отраду из отрад всех: читал ежедневно Евангелие понемногу, читал немного, а думал более. /.../ Я простой мужичок, когда вообще благодетелей (для постройки храма - сост.) искал, ехал из Тобольской губернии с одним рублём, посматривая по дороге по Каме, как господа лепёшки валят в воду, а у меня и чайку нет на закладку. Как это было пережить!» (Из дневника Григория Распутина).

Ещё в Киеве Григорий Распутин на подворье Михайловского монастыря познакомился с Великими княгинями Милицей Николаевной и Анастасией Николаевной. Григорий очень понравился им, и они пригласили его в Петербург.

Григорий вспоминает: «Приезжаю в Петербург. Все равно как слепой по дороге, так и я в Петербурге. Пришел первое в Александро-Невскую Лавру поклониться мощам и за крыльцом у меня большой мешок с черным бельем. Отслужил молебен сиротский за 3 копейки и 2 копейки на свечку. Выхожу из Александро-Невской Лавры, спрашиваю некоего епископа духовной академии Сергия (Страгородского). Полиция подошла, «какой ты есть епископу друг, ты хулиган, приятель». По милости Божией пробежал задними воротами, разыскал швейцара с помощью привратников. Швейцар оказал мне милость, дав в шею; я стал перед ним на колени, он что-то особенное понял во мне и доложил епископу; епископ призвал меня, увидел, и вот мы стали беседовать тогда. Рассказывал мне о Петербурге, знакомил с улицами и прочим, а потом с Высокопоставленными, а там дошло и до Батюшки Царя, который оказал мне милость, понял меня и дал денег на храм. Я с радостью поехал домой и обратился к священникам о постройке нового храма. Враг же как ненавистник добрых дел, еще не успел я доехать, их соблазнил. Я им оказываю помощь в постройке храма, а они ищут меня в пагубной ереси обвинить и такую чушь порют, даже нельзя высказать и на ум не придёт. Вот сколь враг силён яму копать человеку и добрые дела в ничто ставить. Обвиняют меня как поборника самых низких и грязных сект, и архиерей всячески восстает» (Из дневника Григория Распутина).

«Трудно в миру приобрести спасение, наипаче в настоящее время. Все следят за тем, кто ищет спасение, как за каким-то разбойником, и все стремятся его осмеять» (Григорий Распутин).

«В настоящее время, как у греков, все епископы грамотные и боголепие соблюдают и служат, но нищеты духа нет, а народ только и идёт за нищетой духа, толпами пойдёт за ней, потому что боголепие высоко, а нищета духа выше. Без нищеты епископ заплачет, если креста не дадут, а если она есть в нём, то худая ряса приятна, - и за худой рясой пойдёт толпа. Этому я очевидец - простите, я со многими епископами очень знаком, да спасёт их Господь за их единение. Потому, что в храме духа нет, а буквы много - храм и пуст. А и в настоящее время, когда отец Иоанн (Кронштадтский) служил, то в храме дух нищеты был, и тысячи шли к нему за пищей духовной» (Из бесед Григория Распутина, 1911 г.).

«Принимая во внимание, что вопрос о принадлежности крестьянина слободы Покровской Григория Распутина-Нового к секте хлыстов внимательно рассмотрен Его Преосвященством, Преосвященнейшим Алексием, Епископом Тобольским и Сибирским по данным следственного дела, на основании личного наблюдения крестьянина Григория Нового и на основании сведений, полученных о нём от людей, хорошо его знающих, что по таким личным наблюдениям этого дела Его Преосвященство считает крестьянина Григория Рас-путина-Нового православным христианином, человеком, духовно настроенным и ищущим правды Христовой, - дело о крестьянине слободы Покровской Григории Распутине-Новом дальнейшим производством прекратить и причислить оконченным. Такое определение Консистории Преосвященным Алексием того же 29 ноября утверждено» (Заключение Тобольской Духовной Консистории, 1912 г.).

«Богоборческая власть, по попущению Господнему установившаяся в России в начале двадцатого века, как бы в подтверждение в очередной раз слов Писания, что мiр весь во зле лежит (1 Ин. 5,19), оболгала старательно имя России православной, оболгала её устои: Православие, Самодержавие и Народность; не обошла, конечно, своим недобрым вниманием и светлого имени архиепископа Феофана (Быстрова), духовника Августейшей Семьи, а также имён и памяти всех людей, так или иначе связанных с Самодержцем. Особое место среди этих людей занимает, быть может, более других оболганный Григорий Евфимович Распутин» (Бэттс Ричард (Фома), Марченко Вячеслав. Духовник царской семьи. Архиепископ Феофан Полтавский, Новый Затворник. — М.: Даниловский благовестник).

Представление, которое сложилось в мiре о Распутине, – всего лишь карикатура на реального человека, Григория Евфимовича Распутина.
Исключительно тяжелые для Государя годы русско-японской войны и революции соединились и с личной трагедией. 30 июля 1904 г. совершилось долгожданное событие – рождение наследника Цесаревича Алексея Николаевича; через несколько месяцев было обнаружено, что младенец унаследовал по женской линии неизлечимую страшную болезнь - гемофилию, хроническое заболевание на почве пониженной свертываемости крови, при котором даже незначительное кровотечение представляло серьёзную опасность для ребенка, даже лёгкий ушиб мог вызвать угрожающее жизни внутреннее кровоизлияние. Болезнь Наследника потребовала от его Августейших родителей чрезвычайного напряжения душевных и духовных сил. Очень деятельного и жизнерадостного ребенка было трудно уберегать от постоянно грозящих ему опасностей. Для бдительного надзора к Наследнику приставили двух матросов из гвардейского экипажа императорской яхты «Штандарт», однако полностью избежать ушибов не удавалось, и время от времени случались страшные, мучительные припадки болезни. Когда лучшие доктора бессильны были остановить кровоизлияние и облегчить страдания несчастного ребенка, Государыня, надеясь на милосердие Божие, прибегала к помощи молитв «Божьего человека» Григория Распутина, в котором она видела ходатая перед Господом за её Семью и горячо любимого больного сына. Есть множество свидетельств, что Григорий Ефимович действительно мог останавливать приступы гемофилии и прекращать мучения юного Цесаревича. Григорий Распутин был для всей Царской Семьи одним из самых близких людей, но Их Величества отнюдь не находились безраздельно под его влиянием, как это пытались представить недруги; встречи их случались нечасто и, по мнению близкого окружения, в основном были связаны с нездоровьем Цесаревича Алексея.

«Августейшие родители не хотели, чтобы стало известно, какой болезнью страдает Великий Князь Наследник. Я понял, что эта болезнь в их глазах имела значение государственной тайны» (Пьер Жильяр, «Из воспоминаний об Императоре Николае II и его семье»).

«С первого же раза, когда Распутин появился у постели больного Наследника, облегчение последовало немедленно». (Из воспоминаний дворцового коменданта ген. Воейкова).

«Следующий факт из жизни Наследника тронет сердце каждой матери. Все знают, что во время постоянных заболеваний Алексея Николаевича Их Величества всегда обращались к Распутину, веря, что его молитва поможет бедному мальчику. В 1915 году, когда Государь встал во главе армии, он уехал в Ставку, взяв Алексея Николаевича с собой. В расстоянии нескольких часов пути от Царского Села у Алексея Николаевича началось кровоизлияние носом. Доктор Деревенко, который постоянно его сопровождал, старался остановить кровь, но ничто не помогало, и положение становилось настолько грозным, что Деревенко решился просить Государя вернуть поезд обратно, так как Алексей Николаевич истекает кровью.

/…/ Императрица стояла на коленях около кровати, ломая голову, что дальше предпринять. Вернувшись домой, я получила от неё записку с приказанием вызвать Григория Ефимовича. Он приехал во дворец и с родителями прошёл к Алексею Николаевичу. По их рассказам, он, подойдя к кровати, перекрестил Наследника, сказав родителям, что серьёзного ничего нет и им нечего беспокоиться, повернулся и ушёл. Кровотечение прекратилось. Государь на следующий день уехал в Ставку. Доктора говорили, что они совершенно не понимают, как это произошло» (Из воспоминаний А. А. Вырубовой «Страницы из моей жизни»).
«После революции я встречалась с профессором Фёдоровым, лечившим Наследника. Мы говорили о случаях, в которых, по словам профессора, медицинская наука бессильна остановить внутреннее кровоизлияние. В таких случаях стоило Распутину осенить Наследника крестным знамением, как кровоизлияние останавливалось. «Нельзя не понять родителей больного мальчика», - сказал профессор Фёдоров» (Из «Неопубликованных воспоминаний» А. А. Вырубовой).
«Я видела у нас Распутина два-три раза. Каждый раз я его видела около больного Алексея Николаевича. На этой почве он у нас и появился; Государыня считала его праведником и верила в силу его молитв» (Из воспоминаний комнатной девушки Великих Княжон Е. Н. Эрсберг).

«…После обеда имели радость видеть Григория по возвращении из Иерусалима и с Афона (4 июня 1911 г.)» (Из дневника Николая II).
«В минуты сомнений и душевной тревоги я люблю с ним (Распутиным - сост.) беседовать, и после такой беседы мне всегда на душе делается легко и спокойно». (Государь Николай Александрович).

«Граф Фредерикс (Министр Императорского Двора - сост.) однажды, в интимной беседе, в моём присутствии, когда вопрос коснулся злобы дня, сказал: «Вы знаете, что я люблю Государя, как сына, и потому не мог удержаться, чтобы не спросить Его Величество, что же наконец такое представляет собой Распутин, о котором все так много говорят. Его Величество ответил мне совершенно спокойно и просто - «действительно, слишком уж много и, по обыкновению, много лишнего говорят, как и о всяком, кто не из обычной среды принимается изредка нами. Это только простой русский человек, очень религиозный и верующий... Императрице он нравится своей искренностью; она верит в его преданность и в силу его молитв за нашу семью и Алексея... но ведь это наше совершенно частное дело... удивительно, как люди любят вмешиваться во всё то, что их совсем не касается... кому он мешает?» (Из воспоминаний флигель-адъютанта Мордвинова).

«Прислуга наша, когда Распутин, случалось, ночевал у нас или приезжал к нам на дачу, говорила, что Распутин по ночам не спит, а молится. Когда мы жили в Харьковской губернии на даче, был такой случай, что дети видели его в лесу, погружённого в глубокую молитву. Это сообщение детишек заинтересовало нашу соседку-генеральшу, которая без отвращения не могла слышать имени Распутина. Она не поленилась пойти за ребятами в лес, и действительно, хотя уже прошел час, увидела Распутина, погружённого в молитву» (Из воспоминаний журналиста, кандидата прав. Г. П. Сазонова).

«Обстановка вокруг Царской Семьи и Распутина была насыщена таким количеством лжи, что в её сети попадали люди и высокой духовной жизни. В 1910 г. духовник Императрицы епископ Феофан «доложил Царице, что ему на исповеди такая-то открывала нехорошее по отношению поведения Григория. Каково же было глубоко верующей Императрице слышать от своего духовника то, что ему было открыто на исповеди! /.../ Царице было известно каноническое постановление о строжайшем наказании духовников, которые дерзают нарушить тайну исповеди включительно до низведения подобных духовников в первобытное состояние. Этим своим поступком, недопустимым для духовника, он решительно оттолкнул от себя так преданную доселе духовную дочь-Царицу...» (Игумен Серафим, Православный Царь-мученик. Русская тип. при Духовной миссии. Пекин. 1920). К тому же впоследствии женщина, сообщившая вл. Феофану что-то плохое о Распутине, отказалась от своих слов». (Из комментариев к книге игумена Серафима (Кузнецова) «Православный Царь-мученик», сост. С. Фомин).

«У меня никогда не было и нет никаких сомнений относительно нравственной чистоты и безукоризненности этих отношений (между Царской Семьёй и Распутиным — сост.). Я официально об этом заявляю, как бывший духовник Государыни. Все отношения у неё сложились и поддерживались исключительно только тем, что Григорий Евфимович буквально спасал от смерти своими молитвами жизнь горячо любимого сына, Наследника Цесаревича, в то время как современная научная медицина была бессильна помочь. И если в революционной толпе распространяются иные толки, то это ложь, говорящая только о самой толпе и о тех, кто её распространяет, но отнюдь не об Александре Феодоровне...» (Из показаний духовника Императрицы Александры Феодоровны архиепископа Феофана (Быстрова) Чрезвычайной следственной комиссии временного правительства).

«Во время возвращения в Тюмень Распутин настоял на том, чтобы мы остановились в Покровском и познакомились с его женой. «Старец» выразил надежду, что когда-нибудь Их Величества приедут к нему в гости. «Но ведь это так далеко, - возразила я, изумленная его словами». «Они должны приехать, - сердито проговорил крестьянин. Спустя несколько минут он произнёс пророческие слова. - Волей или неволей, они приедут в Тобольск и прежде чем умереть, увидят мою родную деревню» (Из воспоминаний Юлии Ден «Подлинная Царица»).

«Хорошо известно, что Распутин осуждал войну, но не все знают, что он пытался помешать объявлению войны. Когда началась мобилизация, Распутин телеграфировал Анне (Вырубовой - сост.) из Сибири. В телеграмме он умолял Императора «не затевать войну», что «с войной будет конец России и им самим» и что «положат до последнего человека» (Из воспоминаний Юлии Ден «Подлинная Царица»).

«Милый друг! Еще раз скажу: грозна туча над Россией, беда, горя много, темно, и просвету нет; слёз-то море и меры нет, а крови? Что скажу? Слов нет, неописуемый ужас. Знаю, все от тебя войны хотят, и верные, не зная, что ради гибели. Тяжко Божье наказание, когда уж отымет путь, начало конца. Ты Царь, отец народа, не попусти безумным торжествовать и погубить себя и народ. Вот Германию победят, а Россия? Подумать, так всё по-другому. Не было от веку горшей страдалицы, вся тонет в крови великой, погибель без конца, печаль. Григорий» (Записка, посланная Григорием Распутиным Государю из Тюмени, июль 1914 г.).

«Какую-то, пока еще не до конца ясную, роль в создании слухов сыграли и таинственные двойники Распутина. Председатель Государственной Думы М. В. Родзянко в книге своих воспоминаний «Крушение Империи» передает рассказ графа Д. М. Граббе (атамана Войска Донского) о том, как вскоре после убийства Распутина его «пригласил к завтраку известный князь Андронников, обделывавший дела через Распутина. Войдя в столовую, Граббе был поражён, увидев в соседней комнате Распутина. Недалеко от стола стоял человек, похожий как две капли воды на Распутина. Андронников пытливо посмотрел на своего гостя. Граббе сделал вид, что вовсе не поражён. Человек постоял, постоял, вышел из комнаты и больше не появлялся» (Из комментариев к книге игумена Серафима (Кузнецова) «Православный Царь-мученик», сост. С. Фомин).

«Последний раз Государь видел Распутина у меня в доме в Царском Селе, куда, по приказанию Их Величеств, я вызвала его. Это было приблизительно за месяц до его убийства. ...Григорий Ефимович указал, что надо думать о том, как бы обеспечить всех сирот и инвалидов после войны, чтобы «никто не остался обиженным: ведь каждый отдал тебе всё, что имел самого дорогого». Их Величества встали, чтобы проститься с ним. Государь сказал, как всегда: «Григорий, перекрести нас всех». - «Сегодня ты благослови меня», - ответил Григорий Ефимович, что Государь и сделал. Чувствовал ли Распутин, что он видит их в последний раз, не знаю... /.../ Последние месяцы он всё ожидал, что его скоро убьют» (Из воспоминаний А. А. Вырубовой «Страницы из моей жизни»).

«...Я вскоре умру в ужасных страданиях. Но что делать? Бог предназначил мне высокий подвиг погибнуть для спасения моих дорогих Государей и Святой Руси... Наследник жив, покуда жив я. Моя смерть будет вашей смертью» (Из пророчеств Григория Распутина Царской Семье).

«Хотя во Дворец я пришла рано, Её Величество была уже на ногах и очень приветливо поздоровалась со мной. Она сообщила мне, что Протопопов настоятельно рекомендовал ей никого не принимать: раскрыт заговор с целью убить её. И тут она впервые призналась, что у нее дурные предчувствия относительно судьбы Григория Ефимовича. За себя она не испытывала ни малейшего страха» (Из воспоминаний Юлии Ден «Подлинная Царица»).

«...17 декабря началась «безкровная революция» убийством Распутина/.../ Вся полиция в Петрограде была поставлена на ноги. Сперва в проруби на Крестовском острове нашли галошу Распутина, а потом водолазы наткнулись и на его тело: руки и ноги были запутаны верёвкой; правую руку он, вероятно, высвободил, когда его кидали в воду, пальцы были сложены крестом. Тело было перевезено в Чесменскую богадельню, где было произведено вскрытие. Несмотря на многочисленные огнестрельные раны и огромную рваную рану на левом боку, сделанную ножом или шпорой, Григорий Ефимович, вероятно, был еще жив, когда его кинули в прорубь, так как лёгкие были полны водой. Когда в столице узнали об убийстве Распутина, все сходили с ума от радости; ликованию общества не было пределов, друг друга поздравляли: «Зверь был раздавлен, - как выражались, - злого духа не стало» (Из воспоминаний А. А. Вырубовой «Страницы из моей жизни»).

«Распутина решили временно похоронить в Царском Селе, весной же перевезти на родину. /.../ Приехали Их Величества с Княжнами и я, и два или три человека посторонних. Гроб был уже опущен в могилу, когда мы пришли; духовник Их Величеств отслужил короткую панихиду, и стали засыпать могилу. Стояло туманное холодное утро, и вся обстановка была ужасно тяжёлая: хоронили даже не на кладбище. Сразу после короткой панихиды уехали. Дочери Распутина, которые одни присутствовали на отпевании, положили на грудь убитого икону, которую Государыня привезла из Новгорода /.../ Государь выслал Великих Князей Дмитрия Павловича и Николая Михайловича, а также Феликса Юсупова из Петрограда. Несмотря на мягкость наказания, среди Великих Князей поднялась целая буря озлобления. Государь получил письмо, подписанное всеми членами Императорского Дома, с просьбой оставить Великого Князя Дмитрия Павловича в Петрограде по причине его слабого здоровья... Государь написал на нём только одну фразу: «Никому не дано право убивать» (Из воспоминаний А. А. Вырубовой «Страницы из моей жизни»).

«Непосредственное участие в убийстве Г. Е. Распутина приняли: Великий Князь Димитрий Павлович; князь Ф.Ф. Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, незадолго перед этим женившийся на племяннице Императора Княжне Ирине Александровне (дочери младшей сестры Государя Великой Княгини Ксении Александровны и Великого Князя Александра Михайловича); председатель Союза Русского народа, депутат Государственной Думы В. М. Пуришкевич; поручик (М. Палеолог называет его капитаном) лейб-гвардии Преображенского полка А.С. Сухотин; старший врач отряда Красного Креста поляк Станислав С. Лазаверт. Предполагаемым вдохновителем и организатором убийства Распутина был В. А. Маклаков - кадет, масон высокого посвящения, защитник Бейлиса на суде. Кстати, и др. участники убийства принадлежали к этому сообществу. Известно, например, что Вел. Кн. Димитрий Павлович участвовал в масонских сборищах; кн. Ф.Ф. Юсупов с 1900 г. был членом масонского общества «Маяк»; В.М. Пуришкевич в юности также состоял в масонской ложе. (Из комментариев к книге игумена Серафима (Кузнецова) «Православный Царь-мученик», сост. С. Фомин).

Борис Николаевич Соловьёв, зять Григория Распутина, женатый на его дочери Матрёне, встречался в 1918 году с Владыкой Гермогеном (будущий священномученик — прот. В.) в Тобольске, где он бывал, имея целью освобождение Царственных Узников, а также для передачи писем и некоторых вещей для Них. Вот, что он пишет в своих воспоминаниях: «Епископа Гермогена я нашел в большом кабинете, склонившегося над письменным столом. Увидев меня, он торопливо пошел мне навстречу и после благословения ласково обнял меня и воскликнул:
– Какими судьбами? Вот уж не ждал!
Он приказал келейнику приготовить чай, усадил меня рядом с собой, расспрашивая меня о моём отце и родственниках. Я давно уже не видел Владыку, и мне понадобилось много времени, чтобы рассказать ему о моей жизни за последние годы.

Когда я дошёл до рассказа о своей женитьбе, Владыка вскочил со своего места, словно ужаленный, а затем стал быстро ходить по кабинету, что-то бормоча про себя, то вздыхая, то крестясь. Наконец он подошёл ко мне, крепко поцеловал и сказал, что это я очень хорошо сделал.

– Я знаю, – говорил он, – что великий крест ты на себя взял, женившись на дочери Григория в такое время, но верю, что ты будешь для неё верной и крепкой защитой! Совершишь великий подвиг, и Господь не оставит тебя за твою любовь к гонимым и обездоленным! Слушай! Ты отлично знаешь историю моих отношений с покойным Григорием! Я его любил и верил в него, вернее, в его миссию внести что-то новое в жизнь России, что должно было укрепить ослабевшие связи между Царем и народом на пользу и благо последнего! Но его самовольное отступление от нашей программы, противоположный моему путь, по которому он пошёл, его нападки на аристократию и на таких людей, как Великий князь Николай Николаевич, которых я всегда считал опорою Трона, заставило вначале меня отвернуться от него, а затем, видя его усилившееся влияние при Дворе и учитывая, что при этом условии его идеи будут еще вредоноснее, я начал энергичную кампанию против него. В азарте этой борьбы я многого не замечал. Я не видел, например, что моя борьба усиливает вредные элементы среди оппозиции Государственной Думы. Я не видел, что, словно сатана, искушавший Христа, вокруг меня вертится, неустанно внушая мне ненависть, упорство и злобу, это подлинно презренное существо, Илиодор! Результаты ты помнишь? Громкий скандал: я побеждён и отправлен в ссылку в Жировицкий монастырь, где, когда волнения души улеглись и я обрёл возможность спокойно размышлять, я с ужасом увидел итог моего выступления: борясь за Трон, я своей борьбой только скомпрометировал его лишний раз! Сколько мук и терзаний пережил я потом! И вот, 1916-й год, декабрь месяц, и Григорий убит!.. Тебе расскажу я, как я узнал эту новость.

Я служил обедню в монастыре. Богомольцев было мало, и службу я окончил сравнительно рано. Благословив присутствовавших, я разоблачился, надел шубу и в сопровождении своего келейника пошёл к себе в келью. На пути, как обычно, меня встретил о. гостинник с отобранной для меня корреспонденцией, немногими письмами и газетами, которые я регулярно выписывал. Поблагодарив о. гостинника, я прошёл к себе, где келейник раздел меня, дал домашний подрясник и туфли. Так как время близилось к обеду, то я тут же благословил его идти на монастырскую кухню, что он и исполнил.

Я остался один. Надев туфли, вооружившись очками, я принялся за чтение газет. Первое, что мне бросилось в глаза, это было сообщение о смерти Григория Распутина... Я невольно подумал: вот, он гнал меня, и за него я нахожусь сейчас на положении ссыльного, но возмездие было близко, и кара Божия обрушилась на него, и он убит!

Вдруг, я никогда не забуду этого момента, я ясно услышал громкий голос Григория за спиной:
– Чему радовался?.. Не радоваться надо, а плакать надо! Посмотри, что надвигается!
Я обомлел в первую минуту от ужаса... Уронив газету и очки, я боялся повернуться, да и не мог сделать этого... Словно остолбенел. Наконец, перекрестившись, я быстро встал, оглядел келью – никого! В прихожей тоже никого!.. Опустившись на кресло, я не знал, что предпринять! В это время раздался стук в дверь и обычная молитва: – Господи Иисусе!
– Аминь! – с трудом ответил я; вошёл с едой мой келейник. Не успел он переступить порога, как я его осыпал вопросами, не встречал ли он кого-либо по дороге и в коридоре и не разговаривал ли он с кем-нибудь по дороге, на что получил отрицательный ответ!..
Я не мог ничего есть, тщетно стараясь объяснить себе этот странный случай...Наконец я задал себе вопрос:
– Чей голос слышал я? Пришлось ответить: Григория!.. Я не мог в этом ошибиться!
Не мне тебе рассказывать, ты это не хуже меня знаешь, что Григорий был особенным человеком, и много чудесного связано с его личностью. Одно скажу, я с трудом дождался вечерни, после которой я отслужил по нём панихиду, духовно примирившись с ним...» (Марков С. М. Покинутая Царская Семья. Вена. 1927. С. 246-248).

Пророчество Григория Распутина:
«Я пишу это письмо, последнее письмо, которое останется после меня в Санкт-Петербурге. Я предчувствую, что умру до 1 января (1917 г.). Я обращаюсь к русскому народу, к Папе, Маме и Детям, ко всей Русской земле, что им следует знать и понять. Если я буду убит обычными убийцами, особенно своими братьями - русскими крестьянами, то ты, Русский Царь, не должен бояться за Детей своих - они будут править в России еще сотни лет. Но если я буду убит боярами и дворянами, если они прольют мою кровь, и она останется на руках их, то двадцать пять лет им будет не отмыть моей крови со своих рук. Им придется бежать из России. Братья будут убивать братьев, все будут убивать друг друга и друг друга ненавидеть, и через двадцать пять лет ни одного дворянина в России не останется. Царь Земли Русской, если услышишь ты звон погребального колокола по убитому Григорию, то знай: если в моей смерти виновен кто-то из твоих родичей, то скажу тебе, что никто из твоей Семьи, никто из твоих Детей и Родных не проживёт более двух лет. А если и проживёт, то будет о смерти молить Бога, ибо увидит позор и срам Русской земли, пришествие антихриста, мор, нищету, порушенные храмы Божии, святыни оплёванные, где каждый станет мертвецом. Русский Царь, убит ты будешь русским народом, а сам народ проклят будет и станет орудием диавола, убивая друг друга и множа смерть по миру. Три раза по двадцать пять лет будут разбойники чёрные, слуги антихристовы, истреблять народ русский и веру Православную. И погибнет земля Русская. И я гибну, погиб уже, и нет меня более среди живых. Молись, молись, будь сильным, думай о своей Благословенной Семье» (Из мемуаров гувернёра Царских детей англичанина С.И. Гиббса).

«Уже через два дня после отречения Государя министр юстиции Временного правительства Керенский отдал распоряжение о сожжении тела Распутина. Однако опасаясь народного возмущения из-за кощунства над останками православного человека, уже вытащенный из могилы гроб несколько дней держали в дворцовых конюшнях. Позднее власти объявили, что намереваются перезахоронить Распутина в окрестностях Петрограда. 11 марта гроб повезли в Петроград, но на лесной дороге якобы сломался грузовик. Тело Распутина было облито бензином и сожжено» (Из комментариев к книге воспоминаний Юлии Ден «Подлинная Царица», сост. А. Д. Степанов).

Григорий Ефимович Распутин пострадал и принял мученический венец за верность Царской Семье, за любовь к Ней, за помощь в спасении жизни Цесаревича Алексея, за борьбу с врагами Царя и России. 17-го декабря по старому стилю (30 дек. по нов.) 2022 года исполняется 106 лет со дня зверского убийства мученика Григория Распутина — ревнителя о Самодержавии в России, всеми силами защищавшего Царский Трон и его благополучие. Истинное почитание Царственных мучеников неизменно связано с почитанием Григория Распутина как мученика.

Составил протоиерей Владимир. 6/19 ноября 2022 г.
Память священномученика. Павла, патриарха Константинопольского, исповедника.

Использованная литература:

1.Утверждённая грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова / С предисл. С.А. Белокурова. - 2-е изд. - Москва: Имп. О-во истории и древностей рос. при Моск. Ун-те, 1906.
2. Бэттс Ричард (Фома), Марченко Вячеслав. Духовник царской семьи. Архиепископ Феофан Полтавский, Новый Затворник. — М.: Даниловский благовестник, 2010.
3. Православный календарь «Царственные страстотерпцы» — М. 2010.
4. Марков С. М. Покинутая Царская Семья. Вена. 1927.