Из протоколов допросов арестованых "иосифлян"
ПРОТОКOЛ допроса
игумении Вероники (Романенко) от 4 мая 1932 г.
Партийность и политические убеждения. Все время придерживаюсь такой церковной группировки, которая считает существующую мiрскую власть диавольской.
Сведения об общественной и революционной работе. Все время шла против существующей мiрской власти, скрывалась от нее в течение ряда лет, дабы не попасть в ее порочные руки.
Показания по существу дела. В монашестве нахожусь 42 года, из них: в Леушинском монастыре 10 лет; в Иоанновском монастыре 22 года; в Воронцовском монастыре 2 года, в С.-П[етербургском] Очаковском подворье 5 лет и остальные три (3) года находилась на нелегальном положении в Ленинграде и Ленинградской области.
В ноябре (6 числа) месяца 1922 г. меня во Пскове (Предтеченском монастыре) преосвященный епископ Геннадий посвятил в сан игумении и послал в Воронцовский монастырь. До меня игумении в этом монастыре не было. Проигуменствовала только один год. В начале 1924 года мiрская власть монастырь, существовавший под видом артели, ликвидировала, и я перевелась в C.-П[етербургское] Воронцовское, на Очаковской улице, подворье ...
Убеждения мои ясны, они внешне выразились довольно ясно за последние 4 года с лишним. Начиная с 1927 года, Т.е. с того момента, когда старая Патриаршая (Тихоновская) Церковь раскололась на два лагеря, я примкнула к тому лагерю, вернее, к той целостной Истинно-Православной Церкви, архипастыри, пастыри и настоящие последователи которой избрали путь свержения существующей мiрской власти и восстановления монархии.
По своей малой образованности мне политическая сторона дела нашей Истинно-Православной Церкви вполне ясно не представлялась. Когда наши архипастыри, пастыри и активно стоящие на защите Истинно-Православной Церкви все ревнители ея объединились в большую и, казалось, непобедимую организацию, противопоставившую себя существующей мiрской власти, мне представлялось все в таком свете - и я в этом убеждена до настоящего времени, - что вести борьбу необходимо вплоть до принятия мученического венца со всякой силой, которая направлена против Церкви Христовой. Мне трудно судить о том, что есть ли существующая власть от Бога или она не от Бога, но уверена, что Бог допустил эту власть, чтобы верующих в Него испытать, насколько они тверды. Зачем именно Богу устраивать всякие испытания, когда Он и без того имеет представление довольно ясное о каждом человеке, судить не смею. Каждому человеку дано свое. Так вот оно вышло и с нашей церковной организацией и мiрской властью. Подразумевая отдельных нас, людей, под нашей организацией, сплоченных общими идеями и стремлениями, ничего не вижу противоречивого, если мы (организация) преследовали одни цели, а мiрская власть - другие. Так оно и должно, по-моему, быть. Между властью и Православной Церковью вообще ничего общего быть не должно и не могло. В истории Церкви были и такие времена (крестовые походы), когда христиане с оружием в руках шли (с военным оружием в руках) против неверных и убивали их без всякой жалости. Значит, так было Богу угодно. Если наша церковная организация решила пойти на свержение существующей власти, и, стало быть, также с допущением неизбежных кровопролитий, то это было бы безусловно лишь во благо Святой Православной Единородной Апостольской Церкви, а потому - это была насущная задача. Если же не удалось осуществить своей цели нашей организации, то, очевидно, так должно было быть. Стоять же за веру Христову необходимо, иными хотя бы средствами, без кровопролитий, но нужно. Какими средствами? Считаю, что самое лучшее - разлагать существующую власть изнутри, постепенно, проникая в самые ее недра.
Господь всесилен - проповедовать в каких угодно условиях Имя Господне, и настанет такое время, когда расточатся «врази» его, Т.е. отойдет в область преданий безверие и рассыплется существующая власть - это ужасное страшилище, от которого мне самой пришлось скрываться целых три года ...
В 1927 году я, будучи игуменией Очаковского (Воронцовского) подворья, сразу же, как только появились происки существующей мирской власти в виде Декларации митрополита Сергия, отмежевалась от примкнувшего к митрополиту Сергию духовенства и присоединилась к тем пастырям и архиереям, которые пошли за преосвященным митрополитом Иосифом Петровых. Монахинь Очаковского подворья было всего 40, а за мной пошли только 12 сестер. Бывала я тогда в Старо-Ладожском подворье и в его монастыре и в некоторых других монастырях, приходилось высказывать, где было можно, свои взгляды и тем самым укреплять Истинную Православную Церковь. Скрываясь от мирской власти, жила в дер. Орлово Холмского уезда Псковской губ. в доме крестьянина Василия Гаврилова и в Петрограде была только наездами. Была однажды (17 мая 31 г.) в Озерках, на Поклонной горе, 15, у монахини Рыжковой Евдокии Степановны (в ссылке на 3 года) и др. В это самое время приехали люди из ГПУ и чуть было меня не арестовали. Около дома имеется отхожее место, и к моменту прихода этих людей я была там; ушла из этого места, переночевала эту ночь на Озерковском кладбище, назавтра пришла к своему брату Сергею Васильевичу Романенко и сразу же уехала опять в деревню.
За все это время, т.е. в период нелегального моего существования, бывала я в следующих местах: на Троицкой улице у монахини Гавриилы (Огурцовой), в Сретенской церкви, что на Варваринской улице; на Б. Охте, Конторская ул.; на Большом проспекте (Петроградская сторона), дом 72, кв. 51; у проживавших там монахинь не бывала, но зато бывала в Иоанновском женском монастыре. Принимала там участие в тайных постригах в монашество. [...]
Постриги совершал архимандрит Клавдий из Киевского пoдвoрья (находится в концлагере). Иеромонаха Митрофана и иеромонаха Филарета, которые окормляют верующих, служа литургию и совершая требы на частных квартирах, знаю хорошо, но где они проживали и где в настоящее время находятся, не имею представления.
Записано с моих слов правильно и мною прочитано.
Вероника Николаевна Романенко
АУФСБ СПб. ЛО, ф. aрх.-след. дел, д. П-77283, т. 2, лл. 15-17.
Из ПРОТОКОЛА допроса
епископа Сергия (Дружинина) от 17 февраля 1931 г.
[ ... ] Причинами, побудившими меня примкнуть к организации «истинно-православных», возглавляемой митроп. Иосифом Петровых, явились мои взгляды в оценке политики сов. власти по церковному вопросу. Оговариваюсь, что «истинно-православными», или «защитниками истинного Православия», называют сами себя лица, примкнувшие к этой наиболее непримиримой церковной группировке. Я считал, что Церковь советская власть стремится уничтожить, разрушает и издевается над святынями и что сама Православная Церковь не может оставаться безучастным зрителем всех этих мероприятий со стороны сов. власти, а скорбит и должна бороться за свое существование. Однако сразу же после выступления группы иерархов Церкви против митрополита Сергия Нижегородского я не примкнул к ним, так как смалодушествовал. После этого некоторые лица, как, например, свящ. Федор Андреев, свящ. Василий Верюжский, архиеп. Дмитрий (Любимов), зная мое прошлое, мои взгляды, твердость в вере и православии, уговорили меня примкнуть к этой новой оппозиции. В этих беседах со мной означенные лица высказывали мне точку зрения «истинно-православных» на положение Церкви, взаимоотношение Церкви и сов. власти и перспективы развития Православия. Помню, что свящ. Федор Андреев, отличавшийся большими познаниями в богословских науках и своим непримиримым отношением к сов. власти, говорил, что «Сов. власть является властью безбожной, разрушающей храмы и оскверняющей святыни, что Церковь не может стоять в стороне от политики, а должна бороться с Сов. властью». Законной властью, по словам Ф. Андреева, является та власть, которая стояла на защите Православия, т.е. царская власть. Преосв. Дмитрий (Любимов) внушал мне мысль «стоять в правоте Православной Церкви», отвергал Сов. власть, как власть безбожную, сатанинскую, с которой необходимо Православной Церкви бороться, и придерживался тех же взглядов, что и св. Ф. Андреев в вопросе о законной власти, т.е. считал, что понятия «Православие и Русь» неотделимы, и законной властью может быть только Царская власть. Аналогичных взглядов придерживался и свящ. В. Верюжский, который со мной еще беседовал о «неканоничности» поведения митроп. Сергия. В результате этих уговоров и по собственному убеждению я примкнул к организации «истинно-православных» в конце 1927 года.
[ ... ] После ареста епископа Любимова Дмитрия я вступил в управление и стал продолжать руководить организацией т.н. «иосифлян» совместно с епископом Василием (Докторовым). В управление и руководители я вступил по указанию митрополита Иосифа (Петровых). От митр. Петровых я получал все указания и инструкции. Ко мне со всего СССР приезжали члены нашей организации с просьбой посвящения их в сан священника или архимандрита, для того, чтобы они на месте могли, будучи священником, создавать и укреплять наши церковные ячейки.
Епископ Василий (Докторов) управлял Каргопольской епархией, в его задачи входило насаждение в Карroпольской епархии ячеек нашей организации. Оттуда приезжало духовенство, которое информировало меня и Василия (Докторова) о состоянии там ячеек нашей организации.
Здесь, в Петрограде, я, с целью увеличения нашего актива, производил посвящения в священники, чтобы они, посвятившись в священники, могли в церквах нашей организации вести работу нашей организации. Сколько, кого посвящал - не помню.
Записано с моих слов правильно.
Епископ Дружинин.
Уполномоченный А. Макаров.
АУФСБ СПб. ЛО, ф. арх.-след. дел, д. П-83017, т. 1, лл.11, 13-14.
Из дополнительного допроса
епископа Сергия (Дружинина) от 23 февраля 1931 г.
[ ... ] В церкви Андрея Критского до перехода ее к группе истинно-православных служил Вишневский Василий вместе со мной. С моим переходом к истинно-православным, я предложил Василию Вишневскому переходить к нам или уходить. Вишневский сначала выразил согласие, но вскоре укрепив свое положение в приходе, переходить в группу истинно-православных отказался. Приход разделился: часть была за Вишневского и часть за меня. Было назначено собрание прихода, я боялся, что верх возьмет Вишневский со своими прихожанами, а чтобы этого не случилось, я на это собрание пригласил первого тогда выступавшего на защиту истинного православия священника Измаила Рождественского, который пришел на это собрание не один, а с прихожанами Стрельнинской церкви. Таким образом, мне удалось церковь Андрея Критского оставить в Православии, а Вишневскому [пришлось] уйти.
К истинно-православным я примкнул сознательно и вот почему: советская власть - власть безбожная, а раз она безбожная, она недолго просуществует. Поддерживать безбожную власть - это значит стать самому безбожным. Митрополит Сергий в своей Декларации поддерживал советскую власть и повел Церковь Христову по ложному пути на погибель. Нужно было как-то спасать Православную Церковь, и я после нескольких бесед с архиепископом Димитрием (Любимовым), священниками Никитиным, Верюжским и умершим Андреевым сознательно перешел к этой группе духовенства, чтобы вместе с ними встать на защиту истинного Православия и, если потребуется, умереть.
Истинное Православие может существовать только при монархе.
Только он один может восстановить мир и любовь, только монархический строй может восстановить порядок в разоренной России и дать возможность Церкви процветать на погибель всех гонителей Православной Церкви. Своих убеждений я не скрывал и старался в этом духе воспитывать верующих.
Будучи несколько лет духовником Великих Князей (Константиновичей), я питал себя уверенностью, что с гибелью советской власти я буду опять духовником оставшихся в живых Константиновичей. Года три тому назад я получил от Гавриила Константиновича из-за границы поклон. Поклон он передал через одного певчего церкви Воскресения на Крови, который ездил за границу вместе с капеллой. Не отрицаю того, что, говоря о скорой гибели советской власти, я говорил своим духовным чадам: «Терпеть осталось недолго, вернется время, когда мы вновь будем разъезжать на царских автомобилях».
Листки о пришествии антихриста я действительно давал читать, раздавая, я говорил, что настали времена гонений на веру православную, что переживаемое нами время - время гонений и время антихриста. Листки эти сохранились старого, дореволюционного издания у меня среди книг.
Записано с моих слов правильно.
Епископ С. Дружинин.
Допросил: Макаров.
АУФСБ СПб. ЛО, ф. aрх.-след. дел, д. П-83017, т. 1, лл. 22-23.
Из дополнительного допроса
епископа Сергия (Дружинина) от 3 марта 1931 г.
[ ... ] Будучи 20 лет духовником великих князей, я был целиком предан им. Государя я считал и считаю Помазанником Божьим, который всегда был с нами, с нами молился и вместе с нами вел борьбу с хулителями Церкви. За его убийство, за убийство наследников я ненавижу большевиков и считаю их извергами рода человеческого. За кровь Помазанника Божьего большевики ответят.
За все, что большевики совершили и продолжают совершать, за расстрелы духовенства и преданных Церкви Христовой, за разрушение Церкви, за тысячи погубленных сынов Отечества большевики ответят, и русский православный народ им не простит. Я считаю, что у власти в настоящее время собрались со всего мира гонители веры Христовой. Русский православный народ изнывает под тяжестью и гонениями этой власти.
Стремление советской власти посредством коллективизации, устройства колхозов спасти свое положение - не пройдет. Крестьянство политикой сов. власти недовольно. О настроениях крестьянства я знал от приезжающего в Петроград духовенства для посвящения.
В наши задачи входила обязанность разъяснять верующим, что советская власть, как власть безбожная, недолго просуществует. Я и мои единомышленники считали, что истинное Православие через Церковь приведет разоряемую большевиками [страну] к нашей победе, к победе над врагами и гонителями веры православной.
Что в свои последние дни большевики еще больше будут сажать и гнать церковь, как это было при царе Юлиане, и по этому вопросу у меня с Никоном архимандритом, которого я послал служить в Красное Село вместо арестованного священника Телятникова, было совещание после службы в Пискаревке, что для сохранения истинного православия, для того, чтобы не остаться без епископов, ввиду последних арестов, нужно производить тайных епископов. […]
Записано с моих слов и прошу исправить, что совещание с Никоном было не в Пискаревке, а в Полюстрове.
Епископ С. Дружинин
Ст. Уполном. А. Макаров.
АУФСБ СПб. ЛО, ф. арх.-след. дел, Д. П-8ЗО17, т. 1, лл. 26-27
Игумения ВЕРОНИКА (РОМАНЕНКО Пелагея Николаевна), 14.04.1874–(?).
Родилась в С.-Петербурге. Из семьи крестьян. С 1890 – насельница Леушинского монастыря Новгородской губ. С 1900 по октябрь 1922 – монахиня Иоанновского монастыря в С.-Петербурге-Петрограде. Окончила монастырскую школу. 06.11.1922 в Предтеченском монастыре Пскова епископом Геннадием (Туберозовым) возведена в сан игуменьи с назначением настоятельницей Благовещенского Воронцовского монастыря Псковской губ., в котором игуменствовала вплоть до его закрытия в начале 1924. Приехала в Петроград в 1924 и до 1929 заведовала Воронцовским подворьем на Очаковской ул. Арестована в 1928 за принадлежность к ИПЦ, но освобождена через 5 недель. С 1929 жила на нелегальном положении, скрывалась у сестер Иоанновского монастыря и в дер. Орлово Холмовской вол. Псковской губ. Возглавляла несколько монашеских общин в Петрограде. Проживала под именем Степановой Пелагеи Васильевны. Вновь арестована 18.04.1932. Через два месяца, 16.06.1932 приговорена к 5 годам концлагерей. Время, место и обстоятельства кончины неизвестны.
Епископ Нарвский СЕРГИЙ (ДРУЖИНИН Иван Прохорович), 20.06.1863–17.09.1937.
Родился в с. Новое Бежецкого уезда Тверской губернии в крестьянской семье. Получил домашнее образование. С 09.09.1887 проживал в Троице-Сергиевой пустыни. 24.09.1894 принял монашеский постриг. 20.11.1894 рукоположен во иеродиакона, 24.04.1898 – во иеромонаха. С 09.01.1902 – ризничий пустыни. С 06.05.1915 и по 1919 г. – ее настоятель. Духовник великих князей Константиновичей. 24.05.1915 возведен в сан архимандрита. 24.10.1924 хиротонисан во епископа Копорского, викария Петроградской епархии. Проживал на ст. Сергиево (советское название: Володарская), близ Троице-Сергиевой пустыни. 26.12.1927 отделился от митрополита Сергия (Страгородского), как явного церковного отступника, и именовался епископом Нарвским. Был одним из ближайших помощников Митр. Иосифа Петроградского. 07.12.1930 г. арестован за принадлежность к ИПЦ. Приговорен 08.10.1931 г. к 5 годам заключения, которое отбывал в Ярославской тюрьме. 07.10.1935 дополнительно приговорен к ссылке в Марийскую АССР на 3 года, где продолжал тайно служить. Арестован 07.09.1937 г. Расстрелян 10 дней спустя в Царевококшайске (советское название: Йошкар-Ола). Прославлен в лике Новомучеников Архиерейским Собором РПЦЗ в 1981 г (память 4 сентября ст.ст.).