Лето 2019 года в Озе́рках
Коментарий автора
Дорогие братья и сестры!
В дни, когда каждый из нас особенно нуждается в укреплении веры, когда душа ищет подтверждения действенности церковных таинств, становится особенно важным свидетельство о том, как благодать Божия касается человеческого сердца. Предлагаемый вашему вниманию рассказ - это не просто личные воспоминания, но свидетельство о преображающей силе Святых Христовых Таин, о том, как через Причастие Господь обновляет человеческую душу.
В этом повествовании описывается опыт глубокого духовного преображения, начавшийся летом 2019 года в селе Озе́рки Тульской области, где находился домовый храм в честь Монреальской иконы Божией Матери, в котором служил приснопамятный митрополит Дамаскин (†2021). Через призму личного опыта раскрывается действие благодати Божией: как после искреннего покаяния и принятия Святых Христовых Таин душа обретает тот мир, о котором говорит Господь: "Мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам" (Ин. 14:27).
Этот рассказ публикуется как скромное свидетельство того, что и в наши дни Святые Тайны сохраняют ту же спасительную силу, которая на протяжении веков преображала и преображает души верующих, приступающих к ним с верой, надеждой и покаянием. Пусть это повествование послужит укреплению веры тех, кто ищет живого опыта встречи с Богом в таинствах Церкви.
иерей Иоанн Гриненко.
Озе́рки
Лето 2019 года в Озе́рках (п. Озе́рки Тульской области) было словно подарок, особенный и теплый, как старая бабушкина шаль, которая согревает не только тело, но и душу. Каждое лето мы всей семьей приезжали сюда, чтобы повидаться с моей мамой - матушкой игуменией Анастасией. Домовой храм в Озе́рках в честь Монреальской иконы Божией Матери, в котором жил и служил митрополит Дамаскин, был местом наших редких, но долгожданных встреч. Озе́рки были местом, где время словно забывало свой ход, растягивалось, позволяя нам погружаться в простоту деревенской жизни. Здесь всегда была тишина, наполненная пением птиц, ржанием далекой лошади, тихим шорохом ветра в кронах старых яблонь. Все это помогало мне забыть о суете и заботах большого города, растворяя их в спокойствии сельского дня.
Митрополит Дамаскин, был моим духовным отцом. Его уверенный голос, строгий вид и глубокая доброта были для меня источником мира и спокойствия. Он часто говорил моей маме, что я для него как родной сын, и эти слова были для меня важны (хотя они обрели свое истинное значение только после его преставления в январе 2021 года). Но главное стремление каждый раз, когда я приезжал сюда, было повидаться с мамой, ощутить тепло ее рук и взгляд, который, казалось бы, никак не изменился. В этом доме каждый уголок был наполнен воспоминаниями, несмотря на то, что я не вырос здесь - мы приезжали в этот дом всего несколько раз за последние 10 лет.
Должен признать что владыка Дамаскин был для меня не просто духовным наставником, но воплощением того, что святые отцы называют "человеком, обретшим духовный мир". В нем я находил подтверждение слов св. Иоанна Кронштадтского: "Имя Господа Иисуса Христа да будет тебе щитом и покровом, светом и освящением, миром и радостью. Оно - живительно, потому что это Имя Самого Источника жизни". Это понимание Божественной силы, действующей в имени Господа, было основой последних лет жизни владыки. Он учил меня, что истинная молитва не только зовет Бога, но и соединяет с Ним, ибо, по словам св. Григория Нисского, "Молитва есть беседа с Богом, созерцание невидимого... Молитвою приобретается пребывание с Богом, и кто не молится, тот отлучает себя от Бога".
Утренние прогулки были моим особым ритуалом, ведь в этот тихий час я чувствовал близость к Творцу, как об этом говорят святые отцы. В эти моменты я ощущал, что природа — это не просто фон для нашей жизни, а величественное свидетельство славы Божией, напоминание о том, что "небеса проповедуют славу Божию" (Пс. 18:1). Это было время, когда я мог соединиться с Божественным через красоту и гармонию сотворенного мира, и тогда сердце наполнялось благодарностью и любовью.
Матушка Анастасия была неутомима в своем труде. Ее огород, с клубничными грядками и душистыми травами, был ее гордостью и ее миром. Иногда на листьях клубники присутствовал иней — тонкий серебристый налет, который неожиданно напоминал о холоде среди летнего тепла. Я поднимался на небольшой холм над погребом и наблюдал, как лучи восходящего солнца, как будто играя, заполняют огород, переплетаются между грядок и скользят по листьям, словно благословляя этот маленький мир.
Матушка Анастасия каждое утро угощала нас спелыми ягодами клубники, которые казались не просто сладкими, но наполненными летней энергией, теплом земли и любовью рук, что заботливо их растили. В те дни когда была служба в храме, к владыке Дамаскину на службу приезжало много прихожан из Москвы и других городов и после Божественной Литургии мы часто садились за длинный деревянный стол обедать. Эти трапезы были особым моментом, временем единства и радости. Гости и прихожане собирались вместе, делились не только едой, но и своими историями, смехом, и даже слезами. Грушевая водка матушки, которую она делала сама – мягкая и ароматная - соединенная с радостью праздника и причастия Святых Даров, объединяла нас всех.
Но жизнь в Озе́рках не была лишена трудностей. Земляная дорога, ведущая к поселку, после дождя превращалась в настоящее испытание. Машины тонули в грязи, и каждый раз, когда я видел, как жители с трудом выбирались по этой дороге, я чувствовал, что все здесь — и радости, и испытания — как-то особенно накрепко связаны друг с другом. Эта невероятная грязь, как и заботы, была частью этой жизни.
Один из дней в Озе́рках остался у меня в памяти особенно ярким. В тот день мне нужно было съездить в районный центр Волово, хотя сейчас я и не вспомню, по каким делам. Я вызвал такси и отправился один. Приехал пожилой таксист на старенькой «семерке», и мы поехали.
Дорога туда прошла быстро и без происшествий. Мы справились с делами, и вот уже возвращаемся назад. Я хорошо помню, как машина свернула на дорогу, ведущую в сторону Озе́рок. Эта дорога была невероятно разбитая, хоть ее и пытались ремонтировать, но она всегда быстро приходила в свое изначальное состояние — полная ям и ухабов. Едва мы свернули на нее, вдруг водитель, словно размышляя вслух, сказал: «Эта дорога такая жуткая — как будто это дорога в ад». Эти слова внезапно отозвались в моем сердце болью - ведь эта дорога вела к святому месту, к храму Божию. И тут, по неисповедимому промыслу, Господь даровал мне возможность засвидетельствовать истину. В моей памяти всплыли слова Спасителя: «Входите тесными вратами; потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их.» (Матф. 7:13-14)».
В тот момент я был лишь немощным сосудом, через который Господь благоволил излить каплю Своей благодати. Подобно тому, как через простую глиняную трубу может течь чистая вода, так и через мое недостоинство потекли слова о том, что эта разбитая дорога - не путь в ад, а дорога к спасению, к месту, где служится Божественная литургия, где подается благодать Святых Таин, где души обретают мир и утешение.
Я видел, как эти простые слова коснулись сердца водителя - не моей силой, но действием благодати Божией. И лишь позднее я осознал, что Господь сподобил меня стать свидетелем Его истины в этот момент - не по моим заслугам, но по Своему человеколюбию и неизреченной милости. Ибо как говорит апостол: "Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу" (Пс. 113:9).
Этот случай стал для меня уроком того, как Господь может действовать через наше недостоинство, когда мы всецело предаем себя в Его руки. И память об этом помогает мне сохранять смирение, помня слова святого апостола Павла: "Посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть" (1 Кор. 10:12). И ныне по сей день напоминаю себе об этом.
Тот 2019 год в Озе́рках стал для меня, как христианина, переломным. В тот раз исповедь у митрополита Дамаскина была не такой, как прежде. Раньше я боялся слов, которые следовало бы сказать, но теперь они, словно прорвав плотину, потекли сами. Это был момент истины, который раскрыл для меня новые горизонты, как если бы вдруг открылись двери в неведомый мне доселе новый мир. Я ощутил, как тишина наполнила меня изнутри, как будто все тревоги и страхи вдруг растворились в этом мире, где нет места лжи.
Моя исповедь была полной и откровенной. Я делал это с тяжелым сердцем, понимая всю тяжесть своих грехов, с чувством покаяния, пусть и убогого. После исповеди мы отслужили Литургию, и когда подошло время причастия, настала моя очередь и я подошел к святой чаше. Владыка Дамаскин держал ее в руках, и я пытался заставить себя испытать страх перед этой чашей, внушить себе благоговейное отношение к ней, пытался наполнить свое сердце страхом Божиим. Но, честно говоря, настоящего страха Божьего я тогда не имел — жизнь моя была далека от праведности. Причастившись Святых Даров, я не ощутил чего-то особенного, все прошло как обычно, без знамений или видимых изменений.
После той исповеди и причастия мы провели еще несколько дней в Озе́рках, погруженные в тишину и покой, что царили вокруг. Цветы матушки Анастасии, шум пчел над ромашками, свежий вечерний ветерок — все это было не только декорацией, но частью меня. И когда мы отправились дальше, я еще не осознавал, что больше никогда не буду прежним.
Когда мы вернулись домой, что-то неуловимо изменилось внутри меня. Заметил это я не сразу, а наверное спустя месяц. Я стал замечать, что в моей голове больше не кружатся роем привычные греховные помыслы, заполнявшие ранее мой разум и увлекающими в пучину погибели. Вместо них пришла удивительная, глубокая тишина. Я не знал, что это и что с этим делать, но понимал, что это было результатом милости Божией надо мною грешным - после моего причастия Святыми Дарами тем летом. Эта кричащая тишина, которая раньше казалась недостижимой, невозможной, теперь наполнила все мое существо, как будто небо над Озе́рками вошло внутрь меня, со всеми своими облаками и безмятежностью.
По неизреченной милости Господней, после того святого причащения в моей душе начали происходить изменения, которых я не мог ни предвидеть, ни тем более заслужить своими скудными силами. Словно невидимая рука касалась моего сердца, постепенно умягчая его окаменелость и даруя жажду к познанию Божественных истин.
Господь, по Своему человеколюбию, положил на сердце стремление к чтению Священного Писания и творений святых отцов. Не моими немощными силами, но действием благодати Святого Духа открывался смысл читаемого, и то, что прежде казалось непонятным и чуждым, теперь становилось живым источником утешения и наставления. Как пишет преподобный Симеон Новый Богослов: "Благодать Святого Духа, которая подается всякому верующему во святом крещении, как светильник некий, сокровенный в сосуде нашего сердца... начинает как бы искриться при исполнении заповедей и озарять ум наш".
В пути на работу и дома Господь посылал возможность внимать словам Священного Писания через современные средства - аудиокниги - и в этом я видел особый промысл Божий о моей немощи, ибо сам я не был способен к такому постоянству в духовном делании. Все эти перемены происходили не по моему произволению, но единственно действием благодати, которая "немощная врачует и оскудевающая восполняет".
Постепенно, как росток пробивается сквозь твердую почву, так и в моем сердце, по милости Божией, начала прорастать потребность в молитве утренней и вечерней. Не могу сказать, что молитвы мои были достойны или хотя бы внимательны - чаще они были рассеянными и холодными. Но Господь, призревший на мытаря, принимал и это убогое приношение, подавая утешение и укрепление на пути.
С детьми, по неизреченной милости Божией, стали возникать беседы о вере. Особенно с младшим сыном мы часто читали Евангелие, и я сам, как неразумное дитя, учился вместе с ним познавать простые и глубокие истины Божественного откровения. В этих моментах совместного чтения являлась особая благодать, когда детская чистота и непосредственность помогали яснее видеть истину, сокрытую от "премудрых и разумных".
Теперь, оглядываясь назад, я осознаю, что то причастие Святых Даров стало поворотным моментом в моей жизни. Бес, который обитал во мне, был попран, позорно изгнан, и душевная тишина, умиротворение, которые я впервые ощутил за многие годы (наверное даже десятилетия), была знаком, что искуситель оставил меня. Это чувство стало для меня откровением: та чаша со Святыми Дарами, которую владыка Дамаскин держал в своих руках, была не просто символом веры, не просто обрядом, а явилась настоящей благодатью, которая теперь служит мне маяком истины в трудные моменты, когда в душе появляются сомнения или соблазны. По неизреченному милосердию Божию, через Святые Дары открылась мне глубина и живоносная сила святого Евангелия. То, что прежде воспринималось умом как отвлеченное знание, теперь, по действию благодати Святого Духа, начало оживать в сердце. Как пишет святитель Игнатий (Брянчанинов): "Евангелие есть книга жизни, и читающий ее духом начинает жить истинной жизнью". И если раньше евангельские истины касались лишь поверхности души моей, то ныне, не по моим заслугам, но единственно по милости Господней, каждое слово Спасителя стало источником живой воды, текущей в жизнь вечную. Ибо, как говорит преподобный Симеон Новый Богослов, "благодать Божия, касаясь сердца человеческого, отверзает очи души для познания глубины Божественных Писаний".
По милости Божией, моя духовная дорога началась именно тогда, летом 2019 года, в Озе́рках. Там, среди спокойствия, среди старых яблонь и песен пчел, я обрел то, чего раньше не замечал — мир в душе и жажду истины. И теперь, каждый раз, когда я возвращаюсь мыслями в те дни, я понимаю, что они стали отправной точкой моего пути, который продолжается до сих пор — пути, полного молитвы, духовной тишины и радости служения Богу.